Сицилийский вестерн

Большое селение, скорее даже городок, между Палермо и Трапани. Идет первая мировая война. Но словно этого мало, в городке идет своя война, жестокая и кровопролитная. Уже давно соперничают новый и старый кланы мафии, в месяц по два убийства. И всякий раз городок знает, чьих это рук дело и на кого обрушится месть. Знают и карабинеры. Будто идет какая-то игра, по всем правилам: молодая мафия рвется к власти, старая не сдает позиций, сегодня траур у тех, завтра — у этих. Но главари не спешат к перемирию, понимая, что один из них должен будет сойти со сцены. Он захлебнется, едва отпив из “чаши дружбы”.

Вражда растет, разгорается, как пожар, уже все местные воротилы втянуты в нее. Обычно тот клан, что затеял войну, выбирает удачный момент и требует мира. И тогда со всей округи должны сойтись старейшины, чтобы рассудить споры и объединить два лагеря. Молодых надо убедить, что они не смогут завладеть всем, а “стариков” — что они не смогут удержать все. После заключения перемирия с молчаливого и единодушного согласия мафии одного из двух главарей уберут: он покинет городок, или отойдет от дел, или умрет. Однако на сей раз все иначе. Старейшины прибыли, делегации кланов встретились, но против всякого ожидания, вопреки обычаю, вендетта не утихла, наоборот, мафиози стали гибнуть один за другим. На суде старейшин оба клана обвиняют друг друга в вероломстве. Городок уже не понимает, что происходит. Карабинеры — тоже.

К счастью, старейшины мафии — люди хладнокровные, трезвомыслящие. Они опять собирают делегации кланов, и те составляют список убитых за последние полгода: “Этого прикончили мы”. — “А этого мы”. — “Этого не мы”. — “И уж подавно не мы!” Итог ошеломляющий: две трети всех убийств

не совершала ни та, ни другая мафия. Значит, есть еще одна — тайная, неуловимая, и цель ее — уничтожить прежние кланы, существующие открыто, чуть ли не официально. А может, это какой-нибудь мститель, волк-одиночка, или маньяк, которому взбрело в голову перебить всех мафиози до единого... Городок в полной растерянности. Карабинеры — тоже. Впрочем, они не особенно огорчались, подбирая очередной труп, поскольку выстрел из обреза настигал лишь матерых преступников, каких пулей пригвоздить куда проще, чем с помощью улик. Но времена были суровые, хватало мороки с дезертирами, и потому карабинерам тоже хотелось, чтобы вражда в городке поскорей унялась.

Старейшины выполнили свою миссию, да и убрались восвояси, ведь теперь ни одна из сторон, ни вместе взятые не могли ручаться за их безопасность. Мафиози начали было розыски, но ужас сковал их, они чувствовали себя живой мишенью, в любую минуту каждого могла настичь пуля — то ли чья-то месть, то ли блажь сумасшедшего. Словом, они попали в такое положение, в какое сами привыкли ставить неугодных им людей. И не придумали ничего лучше, чем нажать на местные власти — пусть карабинеры проведут расследование, да по всей форме. Но и карабинеров взяли под подозрение: раз не удается искоренить мафию законным путем, небось они и решили устроить эту охоту, настоящую охоту на людей! Какой уж тут закон, лишь бы трофеев побольше. Коли даже правительство, как наплодится лишнего народу, всякий раз холеру насылает, то для карабинеров втихаря истреблять мафию и вовсе дело пустячное...

А неизвестный — или неизвестные — продолжает стрелять, и без промаха. Убит главарь старой мафии. Городок вздохнул с облегчением, но от страха не избавился. Карабинеры не знают, куда кидаться, мафиози в панике. В пышной похоронной процессии шествовал весь город, усердно скорбя. Но прошло немного времени, и с лиц мафиози исчезли растерянность и страх, стало ясно: они узнали имя своего врага, и теперь дни его сочтены. Старый вожак остался вожаком до последнего вздоха — умирая, он успел что-то сказать, видно, назвал приметы, и мафия выяснила, кто стрелял. Это был человек образованный, всеми уважаемый, по характеру, правда, угрюмый, нелюдимый, но, кроме мафии — они-то теперь все знали, — никто бы не подумал, что он способен вести такую беспощадную, долгую борьбу, что он отправил на тот свет многих из тех, кого даже карабинеры не смогли бы засадить больше чем на день. А мафиози вспомнили и причину, но которой спустя столько лет он хладнокровно и с безошибочным расчетом вершил свою месть. Нечего и говорить, что причиной этой была женщина.

Еще студентом он полюбил дочь одного из самых знатных в городе людей (если в древности рода можно было усомниться, то уж в богатстве — ни в коей мере). Девушка отвечала ему взаимностью, и, окончив университет, он просил ее родных согласия на свадьбу. Ему отказали, потому что он беден, да и карьеру вряд ли сделает, ведь начинает с нуля. Но влюбленные продолжали переписываться, и чем больше возникало преград, тем сильнее становилось желание их преодолеть. Тогда родственники девушки обратились к мафии. И старый главарь, которого все боялись, призвал к себе молодого человека. Отговаривал его сначала по-хорошему: мудрые пословицы приводил, поучительные случаи рассказывал — все безуспешно. Тогда он перешел к угрозам. На парня опять не подействовало, зато девушка испугалась всерьез. После недолгого размышления она поняла, что мафия никогда не отступится, благоразумней отказаться от любви. И поспешила выйти замуж за человека своего круга. Парень стал мрачным, замкнутым, но не похоже было, чтобы впал в отчаяние или затаил злобу. Вот тогда, вероятно, он и начал готовиться к мести.

Теперь мафия раскрыла его. Он был приговорен. Исполнить приговор взялся сын старого главаря, ему давали на это право еще не снятый траур и последняя воля отца. Готовился он основательно: изучил привычки своей жертвы, местность вокруг дома и даже расположение комнат. Однако не принял в расчет, что городок уже только об одном и говорил: мафиози все знают! Ведь они опять держались нагло, как прежде, их больше не страшил тайный мститель. И первым это понял он сам.

Однажды ночью сын старого главаря испросил у матери благословения и ушел. Идти было недалеко, и вскоре молодой мафиозо сидел в засаде, поджидая своего врага, а может, проник в дом, когда тот уснул, а может, постучался или позвал, надеясь, что тот выглянет в окно, выйдет на балкон. Как все было — неизвестно, но только смертник обманул, перехитрил свою судьбу. Вдова старого главаря, услышав выстрел, подумала: наконец-то, вендетта свершилась. Но сын все не возвращался, она ждала долго, и с каждой минутой росла ее тревога. Наконец она поняла. Пошла к дому человека, которого ждала в ту ночь неминуемая смерть, и там нашла своего сына, убитого. Принесла его домой, положила на кровать и наутро объявила, что он умер на этой самой постели, от раны, а кто, где в него стрелял — неизвестно. Карабинеры не вытянули из нее ни слова. Мафиози ни о чем и не спрашивали, только еще тщательней принялись готовить расправу.

На исходе летнего дня, когда стало прохладнее, все, как обычно, собрались на площади, расселись на стульях перед клубами, кафе, магазинчиками. И мститель, ухитрившийся избежать приговора мафии, был вместе со всеми, сидел перед аптекой. Вдруг кто-то принялся заводить автомобиль. Ручка крутилась с лязгом и скрежетом, мотор трещал, как пулемет. А когда шум затих, у аптеки с простреленным сердцем лежал человек, парализовавший одну из самых жестоких мафий Сицилии.